Имя и творчество русского писателя и путешественника Владимира Клавдиевича Арсеньева (1872-1930) стали визитной карточкой Дальнего Востока России. Используя известное выражение, можно сказать, что Арсеньев – это «наше все». Старейший и ведущий приморский музей назван в его честь. Имя Арсеньева имеет и международную известность – его книги изданы на более чем 30 языках. Не остается в стороне от Арсеньева и наш университет.
Только за последний год в ДВФУ было выпущено две книги – исследования творчества Арсеньева: монография доцента ДВФУ Юлии Яроцкой «Научно-художественное творчество В.К. Арсеньева в контексте развития русской географической прозы» и исследование краеведа, члена Общества изучения Амурского края Ивана Егорчева о секретных экспедициях В.К. Арсеньева в 1911-1913 годах. Сам Арсеньев – часть истории нашего университета. В 1920-х годах он был преподавателем Государственного дальневосточного университета (ГДУ) – одного из предшественников ДВФУ.
Пожалуй, одна из любопытных страниц биографии Арсеньева – это остров Русский в судьбе исследователя. В каждом деле важно его начало, точка отсчета. Интересно, что началом исследований Уссурийского края, которые теперь известны во всем мире, стали прогулки Арсеньева по острову Русскому.
Хорошо известно, что писатель и путешественник Арсеньев начинал как военнослужащий. В августе 1900 года, служивший до этого в Польше, в чине поручика он прибывает во Владивосток. Арсеньев поселился в «Гнилом углу» – в современном районе «Спортивной-Луговой», а местом его службы стал остров Русский. В 1901 году к нему приехала жена Анна с сыном-младенцем. С 1900 по 1905 гг. Арсеньев служил во Владивостокской крепости заведующим учебной командой в полку, командиром роты, начальником крепостной конно-охотничьей команды.
Жизнь Арсеньева во Владивостоке с 1900 по 1905 год – это особый этап его жизни, когда он впервые увидел природу Уссурийского края и был восхищен ею. Вот как он сам сказал об этом: «Путеводная звезда, руководившая мною, привела меня в город Владивосток». Буквально с первых шагов службы на Дальнем Востоке он использует любую возможность, будь то исполнение служебного задания или короткое время отдыха, для изучения Русского острова (месторасположение воинской части), окрестностей Владивостока и соседних с ним районов. В1901 г. Арсеньев вступает в члены Владивостокского общества любителей охоты, а в 1903 г. – Общества изучения Амурского края. Одновременно с этим он читает много краеведческой литературы, завязывает знакомство с видными местными исследователями – Н. Пальчевским, Н. Кириловым, М. Шевелевым, Ф. Геком и др. В 1900-1901 гг. он производил ряд разведок в Южно-Уссурийском крае и в районе залива Посьета.
В. Арсеньев в первые годы службы на Дальнем Востоке. Фото из экспозиции дома-музея В.К. Арсеньева (Владивосток)
По долгу службы и ведомый исследовательским любопытством, Арсеньев изъездил весь остров. О его пребывании на Русском не сохранилось подробных сведений. Некоторые свои наблюдения о природе и истории острова он изложил в своей первой большой печатной работе «Отчет о деятельности Владивостокского общества любителей охоты» за 1901-1905 года. Интересно, что исконными обитателями острова Арсеньев называет «диких коз». Правда, более вероятно, что под этим определением он имел ввиду не настоящих коз, а косуль – разновидность мелкого оленя, которая у нас широко распространена. Именно их он называет «дикими козами» в своих классических произведениях. Остальные крупные животные на острове – недавние пришельцы. Например, здесь водились одичавшие лошади, которых на остров завез владивостокский старожил Яков Семенов.
Русский в то время был единственным для жителей Владивостока местом охоты, куда годовой охотничий билет стоил три рубля. Животные на острове хищнически и бесконтрольно уничтожались. Вот как Арсеньев описывает судьбу «диких коз» на острове: «если старожилам приходилось видеть стада свыше 60 голов, то в 1902 году можно было проходить целый день и с трудом увидеть одну, две козы в одиночку». Он делает вывод, что для сохранения природных богатств в районе Владивостока нужно развивать охотничье законодательство и надзор.
По этому отчету становится понятным, что остров в то время переживал экологическую катастрофу. С 1902 года, со времени осложнения отношений с Японией, население острова стремительно увеличивалось и во время войны стало превышать 20 тыс. человек. Поэтому к 1905 году «площади вековых девственных лесов были уничтожены… от этой дикой тайги едва ли остался десяток маленьких рощиц…», и «когда-то богатый зверями и птицами остров представлял из себя совершенную пустыню», печально констатирует Арсеньев. Получается, что лес, покрывающий сейчас плотно большую часть острова, возродился после уничтожения в начале ХХ века.
Арсеньев рассказывает, как Общество пыталось сохранять поголовье «коз» и разводить на острове пятнистых оленей. С 1900 по 1901 годы на Русский остров было высажено 127 оленей с острова Аскольд. Однако, в начале ХХ века олени там не прижились, потому что были истреблены охотниками. Исследователь также рассказывает о попытке поселить там фазанов, но, по его сообщению, эти птицы не признали остров, вероятно потому, что на нем не было достаточной кормовой базы.
Несмотря на печальную статистику, Арсеньев оставался страстным охотником. О приключениях Владимира Клавдиевича на острове рассказывает его жена Анна в своих воспоминаниях: «Южнее Владивостока был огромный изрезанный заливчиками и каналом Русский остров. Дикий, заброшенный, но богатый «мустангами» – дикими конями, правда, низкорослыми. Конная охотничья команда Арсеньева часто ездила туда и там ловила диких коней. У них глаза горели. Они лягались, кусались и вырывались. Глаза были дикие и красные. Подходишь к пойманному коню, а он весь дрожит. Бойцы Арсеньева их быстро усмиряли, но были и ладные лошади. И Володя тоже ловил их бесстрашно, ничего чужими руками не делал. Ловили мустангов лассо, то есть петлями. Валили на землю и связывали». (Арсеньева А. Мой муж – Володя Арсеньев // Рубеж: альманах. 2006). Надо полагать, с помощью такой бескровной охоты отряды разведчиков-кавалеристов пополняли свой конный парк.
Нужно помнить, что Арсеньев был в первую очередь военным человеком и служащим Владивостокской крепости. Согласно воспоминаниям его жены, во время визита во Владивосток военного министра Алексея Куропаткина, который осматривал укрепления на Русском острове, для него дали парад и показ мастерства охотников. В этом показе участвовал Арсеньев, и его искусство верховой езды похвалил министр. Кроме этих похвал, за службу во время русско-японской войны Арсеньев был награжден тремя орденами. Лаконичную характеристику его службе можно прочитать в удостоверении, выданном штабс-капитану 29-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Арсеньеву 5 декабря 1905 года: «Состоя во время войны Начальником разведочного конного отряда в крепости Владивосток, лично производил рекогносцировки крепостного района, причем все представленные им работы отличались полнотой и аккуратностью… Отличным выполнением этих работ штабс-капитан Арсеньев доказал, что он вполне подготовлен к самостоятельным исследованиям и экспедициям».
Еще в 1902 году Арсеньев совершил первое путешествие от Владивостока до озера Ханка. Потом география его исследований постоянно расширялась. После того, как он был переведен в Хабаровск, в 1906 году началась его первая крупная экспедиция по Уссурийскому краю.
Все больше Арсеньев удалялся от Русского острова. Теперь он выглядел маленьким кусочком суши на картах Приморья, которые собственноручно рисовал исследователь. А после путешествия Арсеньева на Камчатку и прихода его международной известности в 1920-х годах остров Русский и вовсе стал лишь точкой на карте его путешествий. Но это была точка отсчета его исследовательской биографии.
– Первые годы Арсеньева на Дальнем Востоке изучать очень сложно. – говорит исследователь жизни и творчества путешественника Иван Егорчев. – От того времени не сохранилось дневников, нам не известны его точные маршруты, а большая часть информации по воспоминаниям недостоверна. О его пребывании на Русском в литературе конкретных сведений тоже нет. Остается надеяться, что когда-нибудь обнаружатся его ранние дневники. Ведь была найдена в Москве долгое время считавшаяся потерянной карта экспедиции 1906-1907 годов, а в районном архиве Кавалерово случайно обнаружен подлинник письма Арсеньева. Может быть, впереди нас ждут новые находки и открытия.
Возможно, роль Арсеньева в исследованиях острова Русский будет еще отмечена потомками. Может быть, здесь появится парк Арсеньева, его именем будет названа какая-либо местность или проложат экологическую экскурсионную «тропу Арсеньева»? Образ Владимира Арсеньева – прекрасный ресурс, с помощью которого мы могли бы облагораживать и организовывать культурное пространство острова Русский.
